Неточные совпадения
В середине мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга,
взяла двух кавалеров и подозвала к себе одну даму и Кити. Кити испуганно смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей
руку. Но
заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила с другою дамой.
Я
поместил в этой книге только то, что относилось к пребыванию Печорина на Кавказе;
в моих
руках осталась еще толстая тетрадь, где он рассказывает всю жизнь свою. Когда-нибудь и она явится на суд света; но теперь я не
смею взять на себя эту ответственность по многим важным причинам.
Бывало, он меня не
замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть
в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему,
возьмешь за
руку и скажешь: «Lieber [Милый (нем.).] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
— Что вы это ему говорите: он еще дитя! — полугневно
заметила бабушка и стала прощаться. Полина Карповна извинялась, что муж
в палате, обещала приехать сама, а
в заключение
взяла руками Райского за обе щеки и поцеловала
в лоб.
— Не шути этим, Борюшка; сам сказал сейчас, что она не Марфенька! Пока Вера капризничает без причины, молчит, мечтает одна — Бог с ней! А как эта змея, любовь, заберется
в нее, тогда с ней не сладишь! Этого «рожна» я и тебе, не только девочкам моим, не пожелаю. Да ты это с чего
взял: говорил, что ли, с ней,
заметил что-нибудь? Ты скажи мне, родной, всю правду! — умоляющим голосом прибавила она, положив ему на плечо
руку.
Но он не
смел сделать ни шагу, даже добросовестно отворачивался от ее окна, прятался
в простенок, когда она проходила мимо его окон; молча, с дружеской улыбкой пожал ей, одинаково, как и Марфеньке,
руку, когда они обе пришли к чаю, не пошевельнулся и не повернул головы, когда Вера
взяла зонтик и скрылась тотчас после чаю
в сад, и целый день не знал, где она и что делает.
—
Смел бы он! — с удивлением сказала Марфенька. — Когда мы
в горелки играем, так он не
смеет взять меня за
руку, а ловит всегда за рукав! Что выдумали: Викентьев! Позволила бы я ему!
Я помнил каждый шаг и каждую минуту — и вот
взять только перо да и строчить привычной
рукой: было,
мол, холодно, ветер дул, качало или было тепло, вот приехали
в Данию…
— Даже и мы порядочно устали, — говорит за себя и за Бьюмонта Кирсанов. Они садятся подле своих жен. Кирсанов обнял Веру Павловну; Бьюмонт
взял руку Катерины Васильевны. Идиллическая картина. Приятно видеть счастливые браки. Но по лицу дамы
в трауре пробежала тень, на один миг, так что никто не
заметил, кроме одного из ее молодых спутников; он отошел к окну и стал всматриваться
в арабески, слегка набросанные морозом на стекле.
Несколько дней он был как-то кротко задумчив, и на лице его появлялось выражение тревоги всякий раз, когда мимо комнаты проходил Максим. Женщины
заметили это и просили Максима держаться подальше. Но однажды Петр сам попросил позвать его и оставить их вдвоем. Войдя
в комнату, Максим
взял его за
руку и ласково погладил ее.
— Два слова, — прошептал другой голос
в другое ухо князя, и другая
рука взяла его с другой стороны под
руку. Князь с удивлением
заметил страшно взъерошенную, раскрасневшуюся, подмигивающую и смеющуюся фигуру,
в которой
в ту же минуту узнал Фердыщенка, бог знает откуда взявшегося.
Князь, может быть, и ответил бы что-нибудь на ее любезные слова, но был ослеплен и поражен до того, что не мог даже выговорить слова. Настасья Филипповна
заметила это с удовольствием.
В этот вечер она была
в полном туалете и производила необыкновенное впечатление. Она
взяла его за
руку и повела к гостям. Перед самым входом
в гостиную князь вдруг остановился и с необыкновенным волнением, спеша, прошептал ей...
Паншин
взял шляпу, поцеловал у Марьи Дмитриевны
руку,
заметил, что иным счастливцам теперь ничто не мешает спать или наслаждаться ночью, а ему придется до утра просидеть над глупыми бумагами, холодно раскланялся с Лизой (он не ожидал, что
в ответ на его предложение она попросит подождать, — и потому дулся на нее) — и удалился.
У этого-то Грабилина Белоярцев и предложил
взять взаймы две тысячи рублей серебром под общею друг за друга порукою
в уплате. Грабилин, дорожа знакомством столь высокого
в его мнении либерального кружка, не
посмел отказать Белоярцеву
в его просьбе, и таким образом, посредством этого займа, образовался первый общественный фонд, поступивший тоже
в руки Белоярцева.
Евсеич отдал нас с
рук на
руки Матвею Васильичу, который
взял меня за
руку и ввел
в большую неопрятную комнату, из которой несся шум и крик, мгновенно утихнувший при нашем появлении, — комнату, всю установленную рядами столов со скамейками, каких я никогда не видывал; перед первым столом стояла, утвержденная на каких-то подставках, большая черная четвероугольная доска; у доски стоял мальчик с обвостренным
мелом в одной
руке и с грязной тряпицей
в другой.
В уста вложив кинжал и
в руки взяв мечи,
Которые у них сверкали, как лучи… //……………………………………… //……………………………………….
И войска нашего ударили
в ограду,
Как стадо лебедей скрывается от граду,
Так войски по холмам от их
мечей текли...
Я сказал уже, что Нелли не любила старика еще с первого его посещения. Потом я
заметил, что даже какая-то ненависть проглядывала
в лице ее, когда произносили при ней имя Ихменева. Старик начал дело тотчас же, без околичностей. Он прямо подошел к Нелли, которая все еще лежала, скрыв лицо свое
в подушках, и
взяв ее за
руку, спросил: хочет ли она перейти к нему жить вместо дочери?
Если бы я мог взглянуть Ему
в глаза, как раньше, — прямо и преданно: «Вот я весь. Весь.
Возьми меня!» Но теперь я не
смел. Я с усилием — будто заржавели все суставы — поднял
руку.
— Василий Нилыч, я удивляюсь вам, — сказал он,
взяв Назанского за обе
руки и крепко сжимая их. — Вы — такой талантливый, чуткий, широкий человек, и вот… точно нарочно губите себя. О нет, нет, я не
смею читать вам пошлой морали… Я сам… Но что, если бы вы встретили
в своей жизни женщину, которая сумела бы вас оценить и была бы вас достойна. Я часто об этом думаю!..
Он
взял ее протянутую через окно маленькую
руку, крепко облитую коричневой перчаткой, и
смело поцеловал ее сначала сверху, а потом снизу,
в сгибе,
в кругленькую дырочку над пуговицами. Он никогда не делал этого раньше, но она бессознательно, точно подчиняясь той волне восторженной отваги, которая так внезапно взмыла
в нем, не противилась его поцелуям и только глядела на него со смущенным удивлением и улыбаясь.
О Крутицыне я не имел никаких слухов.
Взял ли он
в руки «знамя» и высоко ли его держал — никому до этого дела
в то время не было, и ни
в каких газетах о том не возвещалось. Тихо было тогда, безмолвно; человек мог держать «знамя» и даже
в одиночку обедать во фраке и
в белом галстуке — никто и не
заметит. И во фраке обедай, и
в халате — как хочешь, последствия все одни и те же. Даже умываться или не умываться предоставлялось личному произволению.
У Александра опустились
руки. Он молча, как человек, оглушенный неожиданным ударом, глядел мутными глазами прямо
в стену. Петр Иваныч
взял у него письмо и прочитал
в P.S. следующее: «Если вам непременно хочется
поместить эту повесть
в наш журнал — пожалуй, для вас,
в летние месяцы, когда мало читают, я
помещу, но о вознаграждении и думать нельзя».
— А эти столбы и мозаический пол взяты
в подражание храму Соломона; большая звезда означает тот священный огонь, который постоянно горел
в храме… — начала было дотолковывать gnadige Frau, но,
заметив, что Сусанна была очень взволнована, остановилась и, сев с нею рядом,
взяла ее за
руку.
Приехали на Святки семинаристы, и сын отца Захарии, дающий приватные уроки
в добрых домах, привез совершенно невероятную и дикую новость: какой-то отставной солдат, притаясь
в уголке Покровской церкви, снял венец с чудотворной иконы Иоанна Воина и, будучи взят с тем венцом
в доме своем, объяснил, что он этого венца не крал, а что, жалуясь на необеспеченность отставного русского воина,
молил сего святого воинственника пособить ему
в его бедности, а святой, якобы вняв сему, проговорил: „Я их за это накажу
в будущем веке, а тебе на вот покуда это“, и с сими участливыми словами снял будто бы своею
рукой с головы оный драгоценный венец и промолвил: „
Возьми“.
И она
взяла первую попавшуюся ей
в руки книгу и, взглянув поверх ее
в окно,
заметила, что у Борноволокова, которого она считала Термосесовым,
руки довольно грязны, между тем как ее праздные
руки белы как пена.
Теперь подумайте сами: если можно брать
меч, чтобы убивать людей
в субботу, то отчего не
взять в руки станок, чтобы вам не помирать с голоду
в чужой стороне?» А! Я же вам говорю: это очень умный человек, этот Мозес.
— Нарочно они так придумали, чтобы Ардальона Борисыча подловить, — говорила Грушина, торопясь, размахивая
руками и радостно волнуясь оттого, что передает такое важное известие. — Видите ли, у этой барышни есть двоюродный брат сирота, он и учился
в Рубани, так мать-то этой барышни его из гимназии
взяла, а по его бумагам барышня сюда и поступила. И вы
заметьте, они его
поместили на квартире, где других гимназистов нет, он там один, так что все шито-крыто, думали, останется.
Аничков был особенным ее почитателем и счел за счастие исполнить просьбу Софьи Николавны, то есть
взять на свои
руки обоих ее братьев и
поместить их
в университетский благородный пансион, что и сделал усердно и точно.
Она
взяла из рассеянной
руки Проктора бутылку, которую
в увлечении всей этой историей, шкипер держал между колен, и налила половину жестяной кружки, долив водой. Я поблагодарил,
заметив, что не болен от изнурения.
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею,
мол,
в руках след подозрительных людей. Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид назвался верно.
Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается. Едем
в разные другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, — оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу на Новый год награду!
Взять тягло
в толоке житейской —
руки их ленивы и слабы; миряне их не
замечают; «мыслящие реалисты», к которым они жмутся и которых уверяют
в своей с ними солидарности, тоже сторонятся от них и чураются.
Я подошел и
в замешательстве тоже поцеловал Манину
руку. Маня, у которой глаза давно были полны слез, смешалась еще более, и
рука ее дрогнула. За мною
в ту же минуту подошел Истомин, сказал что-то весьма почтительное и
смело взял и также поцеловал
руку Мани. Девушка совсем переконфузилась и пошатнулась на месте.
— Как! еще
смеет отвечать, когда я говорю! спорить! ах грубиянка; да не я ли тебя выкормила и воспитала, да не я ли тебя от нищего отца-негодяя
взяла на свои
руки… неблагодарная! — нет! этот народ никогда не чувствует благодеяний! как волка ни корми, а всё
в лес глядит… да не
смей строить рож, когда я браню тебя!.. стой прямо и не морщись, — ты забываешь, кто я?..
— Да, это правда, — ответил Чихачев и тотчас же
заметил, что лицо Брянчанинова вдруг как бы озарилось какою-то радостною мыслью, — он
взял товарища за обе
руки, сжал их
в своих
руках и, глядя с серьезною восторженностью вверх, как бы читал под высоким карнизом покоя...
Взял теперь Ваську за хохол Тараска,
взял и держит, не знай отплатить ему дружбой за мягкую таску, не знай отработать его как следует. Эх, поусердствую! — неравно
заметит госпожа это, за службу примат… Подумал, подумал этак Тараска и, почувствовав под
рукою, что ожидавший от товарища льготы Васька гнет голову
в левую сторону, Тараска вдруг круто поворотил его направо и заиграл. Бедный Васька даже взвизгнул, наклонился весь наперед и водил перед собою
руками, точно
в жмурки играл.
Весьма естественно, что я, желая жить самостоятельным семьянином, требовал, чтобы Мари
взяла от матери принадлежащее ей имение, потому что желал бы и
в усадьбе сделать некоторые улучшения и прикупить бы к ней что-нибудь, соображаясь с местностью; не тут-то было: с первых моих слов начались слезы, истерика, после которых мы не
смеем и заикнуться об этом сказать маменьке, которой, конечно, весьма приятно иметь
в своих
руках подобный лакомый кусок.
В продолжение стола, перед кем стояло
в бутылке вино, те свободно наливали и пили; перед кем же его не было, тот пил одну воду. Петрусь, как необыкновенного ума был человек и шагавший быстро вперед, видя, что перед ним нет вина, протянул
руку через стол, чтобы
взять к себе бутылку… Как же вскрикнет на него полковник, чтобы он не
смел так вольничать и что ему о вине стыдно и думать! Посмотрели бы вы, господин полковник, — подумал я сам себе. — как мы и водочку дуем, и сколько лет уже!
Ему
заметили, что он
в слишком сильном волнении; он вдруг
взял за
руки Клавдию Петровну и под предлогом, что забыл сказать что-то очень важное, отвел ее
в другую комнату.
Он и сам меня
заметил и сначала закивал головою, а потом скоро соскочил с империала и,
взяв меня за
руку, сжал ее и не только подержал
в своей
руке, но для чего-то поводил из стороны
в сторону и даже промычал...
И она показывала ему книгу; Ордынов не
заметил, откуда взялась она. Он машинально
взял ее, всю писанную, как древние раскольничьи книги, которые ему удавалось прежде видеть. Но теперь он был не
в силах смотреть и сосредоточить внимание свое на чем-нибудь другом. Книга выпала из
рук его. Он тихо обнимал Катерину, стараясь привести ее
в разум.
2-й студент. Все эффекты, все ужасы нарочно прибраны, как на подбор. Вот,
мол, если ты
возьмешь карты
в руки, так убьешь своего отца, потом сделаешься разбойником, да мало этого, убьешь своего сына.
Спятил я свою тройку,
взял топор
в руки, подхожу к серому. «Иди, говорю, с дороги — убью!» Повел он ухом одним. Не иду,
мол. Ах ты! Потемнело у меня
в глазах, волосы под шапкой так и встают… Размахнулся изо всей силы, бряк его по лбу… Скричал он легонько, да и свалился, протянул ноги…
Взял я его за ноги, сволок к хозяину и положил рядом, обок дороги. Лежите!..
— На вот,
возьми!.. брось…
в бурьян… да
заметь, где бросишь!.. чтобы
взять после… — чуть слышно прошептал дед и, плотно прижавшись на ходу ко внуку, сунул ему
в руку какую-то тряпицу, свёрнутую
в комок.
— У вас глаза красны, —
заметила она мне по-французски, — и от вас избою пахнет. Не буду входить
в разбирательство ваших чувств и ваших занятий — я не желала бы быть вынужденной наказать вас, но надеюсь, что вы оставите все ваши глупости и будете снова вести себя, как прилично благородному мальчику. Впрочем, мы теперь скоро вернемся
в Москву, и я
возьму для вас гувернера — так как я вижу, чтобы справиться с вами, нужна мужская
рука. Ступайте.
На следующий день,
в назначенный час, учитель
взял в руки книжку, из которой задан был урок Алеше, подозвал его к себе и велел проговорить заданное. Все дети с любопытством обратили на Алешу внимание, и сам учитель не знал, что подумать, когда Алеша, несмотря на то что вовсе накануне не твердил урока,
смело встал со скамейки и подошел к нему. Алеша нимало не сомневался
в том, что и этот раз ему удастся показать свою необыкновенную способность; он раскрыл рот… и не мог выговорить ни слова!
После обеда Калимон Иваныч внезапно погрузился
в задумчивость, или, говоря прямее, слегка осовел; он привык спать
в это время и, хотя
заметив, что гости собираются уехать, несколько раз промолвил: «Да, зачем же, господа, почему?
в карточки бы?..» — однако
в душе был доволен, когда увидал наконец, что они уже шапки
в руки взяли.
Он
взял в руки свой маленький саквояжик и направился к двери, но дьякон
заметил это и очень ловким манером загородил ему выход.
— Это кровь
в тебе бродит, Марьюшка, — внушительно
заметила Фленушка. — Знаю по себе. Иной раз до того доходит, так бы вот
взяла да
руки на себя и наложила… Приедет, что ли, Семен-от Петрович?
— Сначала речь про кельи поведи, не
заметил бы, что мысли меняешь. Не то твоим словам веры не будет, — говорила Фленушка. — Скажи: если,
мол, ты меня
в обитель не пустишь, я,
мол, себя не пожалею: либо
руки на себя наложу, либо какого ни на есть парня
возьму в полюбовники да «уходом» за него и уйду… Увидишь, какой тихонький после твоих речей будет… Только ты скрепи себя, что б он ни делал. Неровно и ударит: не робей,
смело говори да строго, свысока.
— Шел я это, вашескобродие, на пристань из кабака и был я, вашескобродие, выпимши… Однако шел сам, потому от капитана приказ — на корвет являться как следует, на своих ногах… А этот вот самый арап, вашескобродие, привязался… Лопотал, лопотал что-то по-своему — поди разбери… А затем за
руку взял… я и подумай: беспременно
в участок сволокет… За что,
мол?.. Ну, я и треснул арапа, это точно, вашескобродие… Отпираться не буду… А больше нечего говорить, вашескобродие, и другой вины моей не было.